Количество мигрантов из Средней Азии в России стремительно увеличивается. Если власти страны вовремя не займутся решением этого вопроса, в обществе может назреть большая проблема, объяснила публицист Анастасия Миронова в материале для телеканала «360».

Кажется, россиян прорвало. С начала года в СМИ и соцсети прорывается все больше недовольства мигрантами, а их стычки с местным населением вызывают шквал требований полностью запретить для жителей Средней Азии работу в России. Тут же нашлись активные граждане, придумавшие, будто бы это не раздражение у жителей накопилось, а ЦИПсО и даже вашингтонский обком раскачивают лодку, вбрасывая в повестку национальные темы. Хотя не ЦИПсО снял скальп с парня в Электростали и не клерки Байдена скрывались от миграционной полиции на овощебазе.

Нет, мы имеем дело не с индуцированной истерией или нагнетанием гнева, а с совпадением ряда причин, которые привели к крайне сильному обострению недовольства. Население России в целом всегда было резко против миграционной политики государства, идея безвизового режима со странами Средней Азии не имела в обществе широкой поддержки. Временами в стране на почве единичных конфликтов местного населения с мигрантами случались локальные протесты. Однако столь массовое и затяжное проявление недовольства сформировалось только сейчас и стало следствием сразу нескольких факторов, совпавших в одном историческом моменте.

Критически много

Вероятно, самой главной причиной, по которой волна возмущения миграционной политикой стала нарастать именно теперь, является достижение критической концентрации мигрантов в России. Люди возмутились не потому, что только очнулись, и уж конечно не из-за каких-то внешних раскачек. Дело в том, что социологи считают возможной ассимиляцию мигрантов при их присутствии в обществе в пределах пяти-шести процентов. Если приезжих становится больше, упрощается их объединение.

Проще говоря, они начинают держаться вместе, создавать анклавы, этнические бизнес-структуры. Но главное, приезжие перестают учить язык и вообще изучать быт и нравы принимающей стороны, потому что при большой концентрации мигрантов и их сплоченности благополучие каждого зависит от мигрантской среды, а не от местного населения.

Сколько сегодня в России мигрантов? Прямо сейчас действует почти 3,5 миллиона патентов для работы. Три с половиной миллиона трудовых мигрантов — это приезжие в основном из Таджикистана, Узбекистана и Азербайджана. Примерно каждый шестой здесь с семьями, это еще минимум миллион человек. Добавим сюда около миллиона взрослых работающих граждан Киргизии, которым не нужны патенты для работы и они не учитываются в патентной статистике. Известно, что до 50% приезжающих к нам из этой страны жителей — женщины. Среди киргизов больше рабочих, которые едут сразу семьями. На миллион трудовых мигрантов из Киргизии должно, по самым скромным оценкам, приходиться около полумиллиона членов семей.



Плюс приезжие из Узбекистана и Таджикистана, которые работают нелегально, без патентов.

Сколько всего в России иностранцев? Есть и такие данные — почти 17 миллионов человек. Из них среднеазиатов должно быть около 11-12 миллионов.

Продолжаем считать. В статистику не включены лица, уже получившие российское гражданство. Всего за последний год наш паспорт выдали примерно миллиону жителей Средней Азии, но это, кажется, очень скромные оценки. Кстати, тема паспортов тоже взрывоопасная. Когда мы увидели множество не говорящих по-русски сограждан, цена российского гражданства начала населением переосмысляться, все поняли, что его легко купить. Это чрезвычайно стрессовая информация для коренных жителей страны.

Прибавьте сюда детей мигрантов, рожденных уже в России. Значительная их часть воспитывается в закрытой среде по типу анклавов и не ассимилируется. Таких детей может быть сейчас, по самым скромным оценкам рождаемости среди мигрантов, уже значительно больше двух миллионов человек, это только несовершеннолетние. Есть и выросшие дети мигрантов, к примеру, в Электростали скальп с прохожего снял именно родившийся здесь от мигранта гражданин.

Таким образом, сегодня в России могут находиться от 10 до 20 миллионов мигрантов из Средней Азии. Горько и смешно, но точных данных нет, миграционная политика не предусматривает саму возможность их подсчета.

Ясно одно, порог в пять процентов, допускающих ассимиляцию, давно пройден. Никакие не ЦИПсО и не вашингтонский обком обострили эту проблему — социальный взрыв вокруг темы мигрантов стал ожидаемым следствием роста их численности.

Новые не приживутся

Есть другая причина, по которой ассимиляция приезжающих становится все менее вероятной. В предыдущие годы мигранты приезжали к нам из своих городов. В любой стране самая активная миграция — у городских студентов, интеллигентов, они более пассионарны, у них есть стартовый капитал на переезд, они открыты новому. И из Африки, и из Сирии первыми едут за границу горожане. Из Средней Азии — тоже. Мигранты тех волн лучше знали русский язык, были более образованными, легко адаптировались, ассимилировались. Сейчас их в мегаполисе не сразу отличишь от наших коренных народов, они ассимилировались, переняли наши привычки, бытовую культуру. Но городская эмиграция снижается, грубо говоря, все нуждавшиеся пассионарии из их городов уже приехали к нам. Кроме того, в Средней Азии в городах тоже появляется работа, жизнь налаживается. Теперь едут дехкане, выходцы из деревень, носители совсем уж чуждой нам культуры и менталитета.

Едут люди из горных деревень, многие не получили даже школьного образования, особенно это актуально для Таджикистана, где из-за гражданской войны выросло поколение, пропустившее школу. Кроме того, молодые азиаты уже не учили дома русский язык, не росли в советской светской стране, а сформировались под воздействием радикального ислама, который с конца 80-х активно проповедовался в среднеазиатских глухих селах.

Мигрантов новых волн сложнее ассимилировать и рядом с ними тяжелее жить. Их стало много, что уже отражает статистика. Рост числа плохо говорящих по-русски молодых мигрантов из глухих азиатских деревень возмущает население. Мы наблюдаем те же процессы, что произошли в пакистанских районах Великобритании, арабских районах Франции и Бельгии: формируются этнические анклавы, выходить из которых людям не нужно. Сегодня нам говорят, будто ассимилируются дети мигрантов, однако опыт Европы кричит об обратном: нет, не ассимилируются.

Они живут компактно, работают и общаются между собой, получают пособия, что делает их женщин свободными от необходимости работать и контактировать с внешним миром.

Да, у них премьером стал индиец, а мэром Лондона — пакистанец. Но на единичные примеры много обратных. И в Британии есть индийцы или пакистанцы, которые и в пятом поколении говорят с тяжелым акцентом, носят национальные одежды и работают в анклавных районах. У нас будут такие же проблемы.



Жертвы интернета

Стоит сразу сказать, что препятствий для ассимиляции этих людей возникает все больше, порой они не очевидны. Приведем лишь один — мессенджеры. Люди сельской азиатской культуры зависят от связи с общиной, махаллей. Когда звонки на родину были дороги, они редко общались с близкими, в России больше смотрели телевизор, гуляли, общались с нами. Сейчас они все круглыми сутками болтают по видеосвязи: на работе, дома. Эти люди уже никогда массово не ассимилируются и не выучат язык, им элементарно некогда — все свободное время они проводят за разговорами с родней. Их удержит в своей среде культура махалли, у наших мусульман уже утраченная, а там крепкая. В Средней Азии человек — это часть общины, выпал из нее — погиб. Раньше выпадали, становились россиянами, благо у городских таджиков, узбеков, киргизов было все же еще советское светское образование.

Сегодня это деревенские жители, не знающие русского, не жившие в городах, зависящие от своей общины, круглые сутки общаются с оставшимися на родине близкими. Им не нужно и некогда ассимилироваться.

Получают много, нанимают своих

Итак, мигрантов стало очень много, они начали объединяться, перестали ассимилироваться, это раздражило россиян. Есть другая причина для недовольства: мигранты стали зарабатывать больше. С ростом интернетизации и социальных связей мы к тому же получили возможность сообщать об этом друг другу. Миф, будто мигранты демпингуют, рухнул. Вот новость о том, что зарплаты мигрантов сравнялись с зарплатами россиян. В некоторых отраслях у мигрантов уже давно зарплаты больше и зарплатные ожидания выше, чем у коренных жителей.

Но полбеды, что они зарабатывают много: не зависть движет россиянами. У нас сегодня сложились целые сферы бизнеса, которые держат мигранты: это лоточная торговля, маршрутки в провинции, рынки, в некоторых регионах — лесопилки, тепличные хозяйства.

Мигранты берут на работу только своих. По этой только причине их зарплаты не могут быть низкими — они не конкурируют со всем рынком, как местные жители, а только между собой. Пока было все стабильно, это не волновало население.

Сейчас, в условиях турбулентности, это стало для многих жизненно важным, так как мигранты стали восприниматься соперниками в борьбе за важный ресурс — работу. Конкретный пример прямо у нас возле дома: три точки с фруктами, буквально на неделе уехали на родину две узбечки-продавщицы овощей, на их месте работают теперь русские. Говорят, зарплата хорошая, но раньше на эту работу было не попасть, не брали. На одну точку мигрантка ездила работать каждый день с севера города на юг, теперь ее место заняла петербурженка из соседнего дома.

Или возьмите Котельники, где мигрантов скопилось, по разным оценкам, больше местных жителей. Не все уроженцы Котельников работают в университетах или собственных компаниях — кому-то нужна простая работа. Но вряд ли они могут устроиться там теми же продавцами фруктов или на стройку.

Другой пример недавно показывали на всю страну: Софийская овощебаза в Петербурге, где прошел антимиграционный рейд. Там сотни мигрантов, туда в некоторые отделы не устроиться немигрантам на низовую работу, так как мелкие менеджеры тоже мигранты. Плюс там круговая порука, сбывают налево товар, продают пересортицу с черного входа (все ближайшие улицы завалены ею, торгуют с земли), проворачивающим это мигрантам нужны только свои. Для Петербурга проблема Софийской овощебазы — как некогда мучившая москвичей беда Черкизовского рынка: непонятно, зачем она в городе. Как только жители возмущались, власть парирует, будто бы этот объект крупный работодатель, однако работы для местных жителей там практически нет. Теперь это стало бросаться в глаза.



Во многих регионах местным жителям нельзя устроиться водителем общественного транспорта. Навскидку назову Пензу, Владимир — города, в которых я лично бывала и о тяжелой ситуации в которых с транспортом знаю детально: города почти лишились автобусов, курсируют маршрутки, этот бизнес держат мигранты. Устроиться коренному пензяку на хороший маршрут? Да бросьте. У нас были даже случаи, когда россияне не могли устроиться на строительство важных объектов. Вот новость от 2021 года: Россия приглашает граждан Узбекистана достраивать космодром. Тогда в воздухе повис вопрос: почему она не приглашает на космодром ивановцев, новгородцев, курганцев? Ответа не было.

Нам постоянно говорили, будто без мигрантов все рухнет. Мало того, что теперь люди начинают понимать, что мигранты очень много рабочих мест отнимают, они еще и убедились, что в пандемию, когда мигранты выехали, ничего не рухнуло.

И в начале 2015 года был предыдущий пример оттока мигрантов, Россия этого не заметила. Люди поняли, что незаменимость мигрантов тоже миф. Кроме того, мы с весны 2020 года стали больше ездить по России и увидели города, где мигрантов почти нет, но в них все работает, улицы чистятся, газоны высаживаются. Я лично за последний год была в четырех городах с минимальным присутствием азиатских трудовых мигрантов: Великом Новгороде, Пскове, Костроме и Вологде — с ними без мигрантов ничего решительно не произошло.

А родину защищать?

Ну и назовем последний в череде фактор, который породил всплеск недовольства мигрантами — это служба в армии. Люди увидели, что новые граждане из числа среднеазиатов умудряются не вставать на учет в военкомат, мало кого из них мобилизовали, общество наполнилось слухами, будто мигрантов специально велено не мобилизовывать вообще, чтобы остальные от страха не разбежались. Копится недовольство, которое лишь крепнет с возвращением фронтовиков, ведь они рассказывают, что редко встречают на передовой приезжих из Средней Азии. О том, что ситуация вокруг этой проблемы накалилась, говорит, опять же, пример рейда на Софийскую овощебазу: там к полиции присоединились военкомы, которые сопроводили в военкоматы около ста новых граждан — для постановки на воинский учет. Если это произошло, значит, запрос на справедливость по части военной службы в обществе перезрел.

А что будет, когда вернутся все бойцы? Во-первых, они вновь поднимут тему призыва новых граждан из числа азиатов. Во-вторых, ветераны точно так, как и остальное население, недовольны тем, что государство десятилетия не слушает граждан и не считается с недовольством миграцией. Только у ветеранов есть высокий общественный вес, у кого-то может остаться оружие. Они заработают хорошие деньги, многие захотят перебраться из родной глубинки в мегаполисы и увидят, что мигрантов в больших городах много и они занимают привлекательные рабочие места. Место того же менеджера по приемке грузов на самой большой в городе овощебазе — это очень привлекательная должность, но туда не попасть неазиату. Что произойдет, когда к общему недовольству присоединятся сотни тысяч ветеранов, только вернувшихся с фронта?



Если власть до возвращения фронтовиков радикально не изменит свое отношение к мигрантам и не признает, что население вправе влиять на миграционную политику страны, нас ждут огромные проблемы.

Ссылка на источник: https://dzen.ru/media/360tv.ru/mnogo-poluchaiut-nanimaiut-svoih-redko-slujat-i-vse-huje-znaiut-russkii-pochemu-tema-migrantov-vzorvalas-imenno-seichas-64e36e7524ad016ce8aa2702